Кто такой Мортен Вейланд

В последние годы это вариант перехода количества в некачественность: он как уж ерзает по горячей сковородке, изворачиваясь от объятий своей творческой импотенции. И пусть его проекты не образуются гроздями одновременно на одной и той же ветке, а следуют друг за другом, словно призраки былой удали, именно количество и отсутствие хорошего задела перед стартом новой гонки за удачу Napalm подводит норвежца. К тому же, создавая очередной проект с глупейшим, коммерческим и скрашенным латинским псевдосмыслом названием Mortemia, Мортен поддался, наконец, безжалостной судьбе – ему хронически не везет с женщинами, которые, окрыленные участием в проектах, разбегаются, словно круги по воде в разные стороны, после каждого нового диска Sirenia, а потому все на свете он решил сделать сам.

Уровень, альбома целиком сотворенного самим автором (только на хоры были приглашены дополнительные люди) от возвращения синтетического душка гитар начального периода Tristania с придушенной тяжестью Sirenia, и преимущественного использования хриплого гарканья Мортена, не вышел за коммерческие пределы предыдущего проекта. Более того, из-за смены голоса, часть очарования, какое можно было найти в легкой ненавязчивости, хитовости группы с вокалисткой сама отпала как подсохшая грязь с неряшливого существа. С кристальными, страдающими стереотипной обобщенностью оркестровыми аранжировками и хоралами в припеве Mortemia оправдывает в основном свой латинский перевод – сухая, мертвая. Цепляющих риффов и гитарных мелодий автор не нацедил на новый диск, а еще больше узнавания в очень специфических ударных с выделенным песочной тарелкой фанерным рабочим и глухими остальными.
В каждой песне, когда появляется хорал, невольно вспоминаются те феерические взрывы художественного удовлетворения, когда Вейланд еще вел вперед Tristania. А в сравнении с ними оказывается, что это или явный повтор пройденного, или значительно более невзрачный мотив. Как раз вперед, он больше и не идет. Игры с выведением на передний план хитовой гитарной партии или клавишной аранжировки остались за бортом в пользу насыщенности общей картины, но при этом, в куплетах гитара спокойно остается одна, без поддержки. Запоминаются всего три песни: заключительная, за счет электронного слоя, пятая из-за повышенной динамичности и занятного рисунка в середине, и шестая, достойно соединившая приятную риффовую составляющую, лидирующую гитарную тему с уверенной мелодичностью клавиш (и халтурой в припеве).
Тексты рядом с лучащимся благополучием на фотографиях музыкантом, вызывают удивление, явной попыткой поддержать самого себя. Среди шаблонной готичной словесности внезапно всплывают подбадривающие мотивы и нескромные надежды на счастиливый конец. Если бы не посвящение погибшему товарищу, я бы подумал, что у Мортена в жизни трудные времена. В творчестве, у него и правда проблемы, диск слушается даже слабей последней Sirenia, не снискавшей ни успеха, ни особого таланта. Три песни – три балла, пусть моя критика и не повлияет на будущие работы уважаемого музыканта.